– И что это вы делаете? – спросил Брэд. – Ему нельзя есть здесь.

– Можно, и он будет есть, – заявила она все тем же сухим командным тоном. Я никогда раньше не слышал его, но сейчас обрадовался. Я поискал признаки страха в ее глазах, но увидел в них только гнев. – А вам сейчас следует убраться отсюда, пока вы в своем тараканьем занудстве не уподобились червю – этакому крысусу американусу.

Он сделал шаг к ней, глядя одновременно и неуверенно, и злобно. Я подумал, что это опасное сочетание, но Элен и глазом не моргнула.

– Спорим, я знаю, кто включил ту проклятую сирену, – сказал Долан. – Это, должно быть, одна старая сучка с когтями вместо рук. А теперь иди отсюда. Мы с Поли еще не закончили свой разговорчик.

– Его имя – мистер Эджкум, – парировала она, – и если я еще раз услышу, как вы называете его «Поли», то, думаю, смогу пообещать вам, что дни вашей работы в Джорджии Пайнз будут сочтены.

– А кто, по-твоему, ты такая? – Долан надвигался на Элен, пытаясь смеяться, что у него не очень получалось.

– Я думаю, – спокойно отчеканила она, – что я – бабушка человека, который в настоящее время является спикером Палаты представителей штата Джорджия. Человека, который любит своих родственников, мистер Долан. Особенно пожилых родственников.

Вымученная улыбка сползла с его лица, как написанные мелом буквы, стертые с доски влажной губкой. Я прочел на нем неуверенность, сомнение, не берут ли его на пушку, страх, что это правда, ведь логически рассуждая, все легко проверить, она это знает, следовательно, не лжет.

Вдруг я засмеялся, и хотя смех прозвучал резковато, он был искренним. Я вспомнил, как часто Перси Уэтмор грозил нам своими связями тогда, в трудные старые времена. А теперь, впервые за мою долгую жизнь, такая угроза возникла снова... но сейчас она высказана в мою пользу.

Брэд Долан посмотрел на меня свирепо, потом перевел взгляд на Элен.

– Сначала я думала оставить все без последствий, – сказала Элен. – Я уже старая, и незачем осложнять себе жизнь. Но когда моим друзьям угрожают и плохо с ними обращаются, я этого стерпеть не могу. А теперь убирайтесь. И без единого слова.

Его губы шевелились, как у рыбы, – ах, как ему хотелось сказать одно слово (наверное, то, что рифмуется со словом «штука»). Но он его не произнес. Долан бросил на меня последний взгляд, потом прошагал мимо нее в коридор.

Я глубоко-глубоко и шумно вздохнул, когда Элен ставила поднос передо мной, а потом села напротив.

– А твой внук правда спикер Палаты? – спросил я.

– Да, правда.

– А что тогда ты делаешь здесь?

– Спикер палаты штата – достаточно высокая должность, чтобы разделаться с таким тараканом, как Брэд Долан, но она не приносит богатства, – сказала Элен, смеясь. – А кроме того, мне здесь нравится. Я люблю компанию.

– Принимаю это как комплимент, – ответил я полыценно.

– Пол, ты себя хорошо чувствуешь? У тебя такой усталый вид. – Она протянула руку через стол и убрала мои волосы со лба. Прикосновение ее скрюченных пальцев было прохладным и удивительным. На секунду я закрыл глаза. Когда я открыл их снова, то принял решение.

– Я в порядке. И я почти закончил. Элен, ты бы не хотела кое-что прочитать? – Я предложил ей страницы, которые неловко сгреб вместе. Наверное, они теперь лежали не по порядку – Долан и впрямь меня сильно напугал, – но они были пронумерованы, и Элен легко могла бы сложить их, как надо.

Она задумчиво посмотрела на меня.

– Ты закончил?

– То, что здесь, ты прочтешь до обеда. Если, конечно, сможешь разобрать.

Она наконец взяла листки и посмотрела на них.

– У тебя очень хороший почерк, даже когда рука уже явно устала, – заметила она. – Я легко смогу прочитать.

– А когда прочтешь это, я закончу все остальное, – сказал я. – И тебе останется всего на полчаса. А потом... если тебе все еще будет интересно... я смог бы показать кое-что.

– Это связано с твоими прогулками по утрам?

Я кивнул.

Она сидела и обдумывала мои слова довольно долго, лотом кивнула сама себе и поднялась с пачкой листков в руке.

– Я опять пойду на улицу, – сообщила она. – Солнце сегодня такое теплое.

– А дракон побежден, – заметил я. – На этот раз прекрасной леди.

Элен улыбнулась, наклонилась и поцеловала в чувствительное место над бровью, что всегда заставляло меня вздрагивать.

– Будем надеяться, что так. Но по своему опыту я знаю, что от драконов типа Брэда Делана нелегко избавиться. – Она помедлила. – Счастливо, Пол. Наде-юсь, ты сможешь победить все, что так тебя мучает.

– Я тоже надеюсь, – произнес я и подумал о Джоне Коффи. «Я не смог ничего сделать, – сказал Джон. – Я пытался, но было уже поздно».

Я съел яичницу, которую она принесла, выпил сок, а гренок оставил на потом. Затем взял ручку и снова начал писать, думая, что это уже в последний раз.

Одна последняя миля.

Зеленая миля.

2.

Когда мы привели Джона обратно в тоннель бло-ка "Г", тележка стала уже не роскошью, а необходимостью. Я очень сомневаюсь, что он смог бы преодолеть тоннель сам, идти на корточках гораздо труднее, чем во весь рост, отнимает больше сил, а потолок в проклятом тоннеле слиш-ком низок для таких, как Джон Коффи. Мне было страшно подумать, что он мог свалиться в тоннеле. Как мы объ-ясним это, ведь и так придется объяснять, почему мы на-дели на Перси смирительную рубашку?

Но у нас, слава Богу, была тележка, и Джон лежал на ней, словно вытянутый из воды кит, а мы толкали ее назад к лестнице, ведущей в складское помещение. Потом он слез, шатаясь, и просто стоял, опустив голову и тяжело дыша. Кожа его стала такой серой, словно его обваляли в муке. Я подумал, что к полудню он окажется в лазарете... если вообще не умрет.

Брут бросил на меня печальный, полный отчаяния взгляд. Я ответил ему тем же.

– Мы не в состоянии его нести, но мы можем помочь ему, – сказал я. – Я возьму его под левую руку, а ты – под правую.

– А я? – спросил Харри.

– Ты пойдешь позади нас. Если он вдруг начнет падать на спину, подтолкнешь его вперед.

– А если не получится, присядешь там, куда он будет падать, и смягчишь удар, – сострил Брут.

– О Боже, – слабо простонал Харри, – тебе предстоит пройти все круги ада, а ты еще и смеешься.

– У меня просто есть чувство юмора, – заметил Брут. Наконец нам удалось поднять Джона по лестнице.

Больше всего я боялся, что он потеряет сознание, но все обошлось.

– Иди вперед и посмотри, нет ли кого в складе, – задыхаясь, велел я Харри.

– А если есть? – спросил Харри, пролезая у меня под мышкой. – «Привет из Эйвона» и назад?

– Не умничай, – осек его Брут.

Харри слегка приоткрыл двери и просунул голову внутрь. Мне показалось, что он находился там целую вечность. Наконец он повернулся, и лицо его было почти радостным.

– Горизонт чист. И все тихо.

– Будем надеяться, что так и будет, – сказал Брут. – Пошли, Джон Коффи, мы уже почти дома.

Он нашел в себе силы пройти через склад, но нам пришлось помочь ему подняться по трем ступенькам в мой кабинет и почти протолкнуть через маленькую дверь. Когда Коффи снова встал на ноги, он дышал с затруднением, глаза лихорадочно блестели. А еще я с ужасом заметил, что правая сторона его рта отвисла, как у Мелинды, когда мы вошли в комнату и увидели ее в подушках.

Дин услышал нас и вышел из-за стола в начале Зеленой Мили.

– Ну, Слава Богу! Думал, вы уже не вернетесь, я уже почти решил, что вас поймали, или начальник Мурс вам помешал, или... – Он осекся, впервые увидев Джона. – Господи, Боже мой! Что это с ним? Похоже, он умирает!

– Он не умирает... правда, Джон? – В глазах Брута сверкнуло предупреждение Дину.

– Конечно нет, я не имел в виду «умирает», – нервно усмехнулся Дин, – но Боже...

– Не обращай внимания, – сказал я. – Помоги нам поместить его опять в камеру.

И опять мы, как холмики, окружили гору, но на этот раз гора, словно претерпевшая многолетнюю эрозию, была сглаженной и печальной. Джон Коффи шел очень медленно, дыша ртом, как старый курильщик, но все-таки шел.